Макалаурэ ушел от своего лагеря достаточно далеко, но сейчас он просто хотел побыть в одиночестве, хотя и понимал, что как раз сейчас ему следовало быть именно в лагере, а не где-то еще. Теперь он  сидел на берегу озера и задумчиво глядел куда-то вдаль. На противоположном берегу озера мелькали огоньки – он знал уже, что Второй и  Третий дом, пройдя через Хэлкараксэ, разбили там свой лагерь. Вряд ли разговор с ними можно будет отнести к числу приятных событий.  И если только разговор…
И что будет  дальше… Им нет резона к нам хорошо относиться, да и правильно… Мы же их предали… Но я должен не допустить нового братоубийства… Я же теперь… старший? Значит мне и объясняться с Нолофинвэ…  Нет, старший всё равно Майтимо. Майтимо… Как же тебя спасти, как вырвать из лап Моргота?

От неожиданности Макалаурэ вздрогнул и медленно обернулся на голос. Разговаривать сейчас ни с кем не хотелось, но, кажется, придется – не просто же вставать и уходить в свой лагерь, не сказав ни слова?
"Лаэрос… Что ему тут понадобилось?.." Впрочем, об этом нетрудно было догадаться по его тону, но он не смел даже в мыслях его обвинять – Макалаурэ не знал, что было бы с ним самим, если бы переход через Хэлкараксэ выпал на его долю.
Какое-то время он молчал и просто смотрел на пришедшего, а затем тихо проговорил:
- Я тоже не ожидал здесь никого встретить, - его голос звучал как-то отрешенно. – Но я рад тебя видеть.

- Мне уйти? - Макалаурэ абсолютно не хотелось ругаться и выяснять отношения. К тому же, Лаэрос, по большому счету прав...
"Чего ему надо? Меня на поединок что ли вызвать? Или просто по физиономии дать? А впочем... какая разница? Как будто это что-то изменит?"
Сейчас ему действительно больше всего хотелось встать и уйти. Куда-нибудь подальше. Так, чтобы не нашли. Да даже если завтра Нолофинвэ поведет войска против них - что он лично еще может потерять? Хотя он разумом и понимал, что нельзя так относиться к происходящему, нельзя опускать руки, нельзя отчаиваться, это получалось у Макалаурэ из рук вон плохо.
"Волей злого рока я - правитель... Какой из меня правитель - всего лишь коронованный менестрель... Какой от меня вообще толк?!"

Лицо Макалаурэ болезненно дернулось, он отвернулся, чтобы не смотреть на стоящего перед ним.
"Спокойно... Он тебя специально провоцирует..." - сказал эльф себе. - "Да и откуда ему знать об отце и Майтимо... Зря я сюда пришел - лучше бы ушел куда-нибудь поглубже в лес. Там бы меня точно не нашли".
Конечно, ему бы ничего не стоило закончить этот разговор одним ударом меча, но... перед глазами все еще стояли залитые кровью пирсы Альквалондэ... и пытающие корабли в Лосгаре...
Усилием воли Макалаурэ вернул себе беразличное выражение лица и ответил Лаэросу вполне спокойным голосом:
- Я найду, куда пойти. А тебе нужно успокоиться. Мы сейчас все навзводе, а я не хочу, чтобы снова пролилась чья-то кровь.

Эльф явно нарывался на драку, но Макалаурэ все же сдерживал себя. Если он сейчас ответит ударом или даже просто оскорблением, это будет означать начало новой войны, чем бы всё это ни закончилось. Если в лагерь не вернется Лаэрос, то и без того обозленный Нолофинвэ (и правильно, кстати говоря, обозленный) без колебаний развернет войска против них, а если же не вернется он сам, то братья, тоже уже доведенные до предела, скорее всего, не будут тратить время но то, чтобы разобраться в том, что произошло.
На этот раз Макалаурэ уже действительно был близок к тому, чтобы вскочить на ноги и дать этому эльфу по физиономии, чтобы заткнулся. Для него, как впрочем наверное и для остальных братьев, отец всегда был королем, предводителем, за которым следовало идти до конца. Да, сам Феанарион не одобрял ни Альквалонде, ни Лосгар, но всё равно...
- Мое мнение осталось неизменным, - холодно проговорил он. - А встречи с отцом я бы вам не желал. Да и к тому же теперь должно больше заботить то, что понравится или не понравится мне.
Намек был слишком тонок, но обсуждать с этим всё то, что успело произойти, у Макалаурэ не было никакого желания.

НПС Лаэрос

Выслушав ответ Макалаурэ, от которого, казалось, иней опустился на еще не остывший после теплого дня песок, эльф, как ни удивительно это было, успокоился. Слишком странно прозвучали эти слова, слишком непонятно. Сейчас желание отплатить первому дому за смерть и кровь прошло. Не совсем прошло, но бросаться в драку и выяснять отношения прямо сейчас он уде не хотел.
- Тебе, вот как? Почему же твое мнение должно для нас значить больше, чем мнение твоего отца? Я не понимаю, о чем ты говоришь?..
В лесу раздался едва слышный хруст сухих веточек, и не берег из-под кроны деревьев вышла нолдэ в белых одеждах.
Узнав ее, Лаэрос склонился в поклоне.
- Госпожа Ириссэ...

- Приветствую, Лаэрос, - дева кивнула мужчине, ничем не выдав своего неодобрения его поведения. Как не крути, многие из воинства ее отца повели себя так же. В том числе и Турукано, у которого был свой счет к старшему сыну Финвэ и его потомству.
Да потому что отец мертв, потому что Майтимо в плену у Моргота! - слова менестреля обрушились на нее словно одна из тех огромных глыб, что уносили жизни Эльдар во время перехода через льды.
- Майтимо в плену? Куруфинвэ мертв?- ошарашенно переспросила Арэльдэ. Это просто не укладывалось в ее уме. Старший из сыновей Фэанаро когда-то был близким другом ее брата, и все семейство Нолофинвэ прекрасно знала Руднассола. Невольно это известие произвело на нее куда больше впечатление, чем известие о смерти его отца. - Макалауре, как это произошло? - вопрос поражал своей наивностью, но был задан. Ириссэ сама потеряла брата, ее брат овдовел и она прекрасно понимала что должен был чувствовать Канофинвэ.

Макалауре, как это произошло?
Что мне рассказывать? Про то, как умирал отец? Или про то, как мы отвергли, как я отверг условия Моргота, полагая, что брата он всё равно не отпустит?
Макалаурэ вздохнул. Надо было отвечать. В конце концов, его еще не раз об этом спросят и ему еще не раз придется объяснять, что произошло. Причем спокойным голосом и с абсолютно бесстрасным лицом - его боль - это только его боль, и никого другого это не касается.
- Отец погиб в схватке с слугами Моргота... Они напали на нас, когда мы еще и лагерь толком разбить не успели... Мы одержали победу и гнали их прочь, вот только отец слишком далеко оторвался от войска, а мы... Мы не успели придти ему на помощь... - объяснение выходило сбивчивым и невнятным. Эльф на какое-то время замолчал, а затем продолжил: - А потом к нам пришел посланец Моргота и предлагал от имени своего хозяина мир. Мы поначалу не хотели соглашаться на переговоры, но Майтимо нас убедил... Вот только ничего хорошего из этого не вышло... - глухо закончил Макалаурэ.

Макалаурэ смотрел на девушку почти безразличным взглядом - какое ему дело до того, что она обо всем этом думает. Да и сочувствие ему не нужно - особенно когда оно проявлено только от того, что так, вроде как принято. Лишь при словах о том, что Нельо может быть жив, его лицо как-то странно изменилось.
"Я все бы отдал за то, чтобы брат был жив, но... Но если он пока еще жив - каким пыткам должен его подвергнуть Моринготто? Что он с ним сделал после того, как мы отвергли поставленные им условия?"
- Надежда есть... - тихо проговорил эльф, - Но я не верю в милосердие Моринготто и его слуг.
Странно - Ириссэ его пыталась жалеть. Зачем? После того, что они перижили во льдах и по его вине в том числе.

- Не смею тебя задерживать, - Кано коротко кивнул на прощание и хотел уже было уйти, но вдруг понял, что вот просто так развернуться и пойти прочь он не сможет. Он не хотел даже пытаться оправдываться за Лосгар - а ведь видно же, что Ириссэ его за это если не ненавидит, то, по крайней мере, относится не с большой симпатией. Что ж - это вполне очевидно, что к ним и Второй, и Третий Дом ни малейшего теплого чувства не испытывает... - Прости меня, Ириссэ, прости всех нас, если сможешь... За тех, кто остался... там....
С этими слвами Макалаурэ все же развернулся и пошел в сторону своего лагеря.
Я и Нолофинвэ эти слова повторю... Если он, конечно, меня слушать захочет, а не убьет на месте... - Кано горько усмехнулся, представив, как отреагирует его воинство, когда узнает, что он намерен хотя бы попытаться помириться с Нолофинвэ.